Цементная блондинка (Право на выстрел) - Страница 65

— Что произошло дальше?

— Думая, что чья-то жизнь находится в опасности, я вошел в дверь без стука. В руке я держал револьвер.

— Вы выбили дверь?

— Да.

— И что вы увидели?

— Первым делом я сообщил, кто я такой. Я крикнул: «Полиция». Сделав несколько шагов вперед — это помещение было чем-то вроде студии, — я увидел мужчину, позднее опознанного как Норман Черч, стоящего возле постели. Это был разложенный диван-кровать.

— Что он делал?

— Он стоял голым возле постели.

— Вы видели кого-то еще?

— Нет.

— Что дальше?

— Я крикнул то ли «не двигаться», то ли «стоять» и сделал еще шаг вперед. Сначала он не двигался. А потом вдруг нагнулся, и его рука скользнула под подушку. Я закричал: «Нет!» — но он не остановился. Я увидел, как его рука вылезает наружу, вроде бы что-то сжимая. Я сделал один выстрел. Он оказался смертельным.

— На каком расстоянии от него вы находились?

— В шести метрах. Квартира представляла собой одну большую комнату. Мы стояли в противоположных концах ее.

— Он умер мгновенно?

— Очень быстро. Он упал поперек кровати. Позже вскрытие показало, что пуля вошла под правую руку — ту самую, которую он сунул под подушку, — и прошла через грудь, поразив сердце и оба легких.

— Что сделали вы после того, как он упал?

— Подошел к постели и проверил, жив ли он. В тот момент он был еще жив, поэтому я надел на него наручники. Он умер несколько секунд спустя. Я поднял подушку. Оружия там не оказалось.

— Что же там было?

Глядя прямо на Чэндлер, Босх сказал:

— Великая загадка жизни. Он лез за париком. Чэндлер сидела, опустив голову, и была занята какой-то писаниной, но, услышав эту фразу, посмотрела на Босха, и их взгляды на мгновенье скрестились. После чего она выпалила:

— Протестую, ваша честь.

Судья согласился вычеркнуть из протокола замечание Босха по поводу «великой загадки жизни». Белк задал ему еще несколько вопросов относительно места происшествия, затем перешел к расследованию дела Черча.

— Вы ведь с тех пор не принимали в нем участия?

— Нет. Как обычно в подобных случаях, на то время, пока шло разбирательство, насколько правомерны мои действия, мне была поручена канцелярская работа.

— Хорошо. Были ли вы поставлены в известность о результатах работы следственной группы по делу Черча?

— В общих чертах. Поскольку от конечного результата этого расследования зависела моя судьба, меня, конечно, держали в курсе.

— Что же вам было сообщено?

— Что косметика, найденная в шкафчике ванной комнаты, как выяснилось, принадлежала девяти жертвам.

— Появлялись ли у вас когда-либо сомнения — или, может, кто-то другой из следователей высказывал их — относительно того, что Норман Черч был повинен в гибели этих женщин?

— В смерти тех девятерых? Нет, никаких сомнений. Никогда.

— Детектив Босх, вы слышали свидетельство мистера Вишорека, который утверждал, что в ночь одиннадцатого убийства — убийства Ширлин Кемп — он находился рядом с мистером Черчем. Вы также просмотрели видеозапись, представленную суду в качестве вещественного доказательства. Появились ли у вас после этого какие-либо сомнения?

— Относительно одиннадцатой жертвы — да. Но Ширлин Кемп и не было среди тех девяти, чью косметику обнаружили в квартире Черча. Ни у меня, ни у кого-либо еще из следственной бригады нет сомнений в том, что тех девятерых женщин убил Черч.

Чэндлер заявила протест по поводу того, что Босх говорит от лица остальных членов следственной бригады, и судья поддержал его. Не желая вдаваться в подробности, связанные с жертвами номер семь и одиннадцать, Белк сменил тему. Его стратегия состояла в том, чтобы ни в коем случае не упоминать о возможности существования второго убийцы. Он хотел оставить это для Чэндлер, чтобы во время перекрестного допроса нанести ей ответный удар, если она на него нарвется.

— Вы были наказаны за то, что отправились на место происшествия, не вызвав подмогу. Считаете ли вы, что в данном случае с вами поступили справедливо?

— Нет.

— Почему же?

— Как я уже объяснял, отправляясь на Гиперион, я полагал, что это — пустой номер. Если бы вновь возникла подобная ситуация и если бы я даже знал, что в результате буду наказан, я снова поступил бы точно так же. Я был бы вынужден так поступить. Если бы там находилась еще одна женщина — очередная жертва — и я спас бы ее, меня, вероятно, повысили бы в звании.

Поскольку Белк не задал вопрос, который напрашивался сам собой, Босх продолжил:

— Полагаю, что мой перевод на менее ответственную работы был вызван политической необходимостью. Исходным пунктом послужило то, что я застрелил безоружного человека. Неважно, что застреленный мною человек являлся убийцей-маньяком, чудовищем. Помимо этого, я нес на себе багаж...

— Достаточно...

— Направленность на...

— Детектив Босх!

Босх остановился. Он сказал все, что хотел.

— Таким образом, вы не сожалеете о происшедшем в квартире?

— Нет, это не так.

Ответ явно удивил Белка, и он полез в свой блокнот. Он задал вопрос, на который собирался получить совершенно другой ответ. Но теперь понимал, что нужно как-то выкручиваться.

— О чем же вы сожалеете?

— О том, что Черч сделал это" движение. Он спровоцировал огонь. Мне не оставалось ничего иного, кроме как действовать. Я стремился предотвратить убийство. Его самого я убивать не хотел. Но получилось все так. Он сам затеял эту игру.

Тяжелым вздохом в микрофон Белк выразил свое облегчение, заявив после этого, что вопросов у него больше нет.

Судья Кейс сказал, что перед перекрестным допросом объявляется десятиминутный перерыв. Босх вернулся к столу защиты, и Белк прошептал, что, по его мнению, они выступили удачно. Босх на это ничего не ответил.